Неделю назад мы узнали, что у папы рак почки с метастазами... Как бы это не отдавало банальщиной, но факт остается фактом: ты живешь в непоколебимой уверенности, что рак - это у мифического "другого", что твоей семьи это не коснется, а если и коснется, то лишь легонько зацепит и пролетит мимо. Ещё месяц назад я готовилась к своей операции, предвкушая длительные каникулы больничного, подыскивала работу в Сочи, и даже в страшном сне не могло присниться то, что теперь является причиной моей еженочной бессонницы.

Я по жизни, к сожалению, больше пессимист, чем оптимист, и сейчас, пройдя лишь небольшой (по мерках онкобольных) путь, могу сказать, что пока не вижу света в конце тоннеля. Меня до отчаяния пугает современная медицина, особенно в части онкологии, начиная от гигантских очередей в коридорах поликлиники и заканчивая откровенным похуизмом врачей. Там профессиональная деформация настолько сильна, что я после посещения сего места возвращаюсь в обычный мир выжатая до капли.

Сначала нас напугали, что опухоли (а их уже несколько) могут быть неоперабельны. Тогда я, наверное, пережила самый эмоционально тяжелый день в своей жизни. На следующий день надежда на лучшее вернулась, когда зав.отделением с энтузиазмом взялся за операцию. 3 дня мы в мыле (я, хромающая, обремененная ещё своим амбулаторным лечением, и папа, измученный болезнью и городом) собирали анализы для срочной операции, потратили на них 10 тыс. руб., не считая расходы на дорогу. Сегодня нас госпитализировали, но не для того, чтобы прооперировать, а для того, чтобы взять биопсию и снова послать восвояси. Мне хочется, нет, не кричать, - ОРАТЬ от бессилия. Я не понимаю, что происходит в головах этих врачей, все объяснения очень размыты. Говорят, что операции вообще может не быть. Даже не будучи врачом, я ясно понимаю, что при таких размерах опухолей и таких поражениях не провести операцию - значит подписать человеку смертный приговор. А может, они это уже и сделали, просто увиливают, загоняют плохо соображающих больных и их родственников в лабиринты медицинских терминов.

Я правда не знаю, что делать с папой, если его вдруг снова выпишут. Кошмарно тяжело 24 часа в сутки находиться рядом с больным человеком в однокомнатной квартире, не имея никакой возможности ему помочь и облегчить его страдания. А страдания есть: несмотря на то, что у него почти ничего не болит, его постоянно тошнит почти до рвоты, он постоянно спит, вот только читал книгу - и уже спит. А я приглядываюсь и прислушиваюсь: дышит ли. Я чувствую себя безумно одинокой в этом горе и не знаю, куда бежать, ощущаю себя слабой. Осознаю, что для полного излечения нужны большие деньги, которых у нас нет. Это стена, я бросаюсь на неё самым дорогим, что есть, - головой, но в голове кость, а в стене бетон, и силы неравны априори.

P.S. Друг познается в беде - ещё одна банальная истина, открывшаяся мне в реальной жизни. Многих людей проявила ещё моя операция, когда стало понятно, что единственным человеком, готовым забрать меня из больницы, откуда меня практически выпихивали, был А. Папина болезнь и вовсе показала, что на реальные действия готов всё тот же А, который возил меня неходячую и папу измученного по больницам, сидел со мной с утра до вечера, когда я буквально сходила с ума от горя; даже близкие подруги предпочли ограничиться смсками или сообщениями в соцсети. Несмотря на всё дерьмо, которое было между нами, А. оказался моим единственным настоящим другом. Спасибо тебе за всё!